Посмотрело: 5062
Журналу ArtРЕПРИЗА согласилась дать интервью Светлана Конеген, критик, журналист, телеведущая, интересная и общительная женщина. Беседа безусловно не обошлась без Дуси, любимицы героини сегодняшнего разговора.
Константин Горелов: Добрый день, Светлана. Рад, что Вы согласились дать интервью нашему журналу.
Светлана Конеген: Здравствуйте, Константин.
К.Г.: Перейдем, пожалуй, сразу к беседе. На мой взгляд, искусство на данном этапе развития находится в несколько упадочном состоянии.
С.К.: Не обобщайте. Смотря какое искусство.
К.Г.: Допустим, современное.
С.К.: Не знаю, в чем заключаются ваши претензии к нему, но в целом современное искусство чувствует себя вполне неплохо. Да, рынок находится сейчас не в лучшем состоянии, но мы ведь с вами говорим не про это? Да, многие галеристы и кураторы позволяют себе поворчать и жалуются на то, что практически нет новых имен, но ведь на то они и галеристы!.. Говоря о тех художниках, которые чувствуют себя сегодня наиболее комфортно, мне трудно выделить кого-то из них, поскольку есть огромный круг друзей и знакомых, кого не хотелось бы просто обижать или, наоборот, перехваливать. Но в любом случае, для меня наиболее интересная зона так или иначе связана с современным изобразительным искусством. Оно зарождалось еще на рубеже 90-х годов на моих же собственных глазах и не без моего участия в качестве культуролога. Оно вполне неплохо процветает и развивается по сей день. Да, естественно к нему предъявляются определенные претензии. Кураторы жалуются, что мало свежей крови, мало свежих имен. Сложно складываются взаимоотношения с западным рынком. Но это уже детали, которые должны разбирать специалисты. И я думаю, что говорить об упадке в принципе не уместно.
К.Г.: С живописью все понятно. Но как вы смотрите на современную литературу?
С.К.: В ней тоже есть достаточно большое количество очень ярких имен, многих из которых я узнала в последнее десятилетие, многих я знаю уже двадцать лет, если не больше. Мне по-прежнему интересно их читать, интересно читать Владимира Георгиевича Сорокина, нашего старейшего литературного "монстра" Юрия Мамлеева, талант которого по-прежнему не истощен. Леонид Юзефович, Захар Прилепин, чей роман "Грех" совсем недавно получил премию Супернацбест… В конце концов, лауреат "Букера" Михаил Елизаров. Я могу называть десятки имен.
К.Г.: Кто, по-вашему, из современных авторов, допустим, вами еще пока не названных или названных – не имеет значения, смог бы занять место на полке классической литературы и остаться в классике?
С.К.: Я думаю, что те имена, которые я перечислила, они уже являются нашей национальной литературной традицией. Я их поэтому и перечисляю, поскольку для меня это - имена безусловные.
К.Г.: Ах! Сейчас ни к месту скажу! Еще в своей молодости я смотрел по телевизору вашу программу "Деликатесы". И до одури интересно узнать, как эта программа вообще зарождалась?
С.К.: Как многие и другие вещи на телевидении она появилась на свет вполне спонтанно. Сейчас даже не особо интересно вспоминать, как именно она родилась. Важны результаты. А в конечном итоге она обрела статус одной из самых легендарных программ отечественного ТВ. Понятно, что это был результат наших совместных творческих усилий с моим режиссером, которого зовут Валерий Белов. Мы с ним работали лет 13 точно на самых разных телевизионных проектах, включая и "Деликатесы". Мы начали работать, если не ошибаюсь, в 96-ом году, когда канал НТВ расширялся, требовались новые проекты и новые люди. Меня, как человека, не смотревшего в ни один телевизор, поставили перед фактом, что у нас будет проект "Сладкая жизнь". Вы, наверное, уже не помните тогдашнего телевидения, такого, постсоветского, когда оно было наследником советского. Удивительно протухшее, малоинтересное зрелище, когда в экране сидели тетеньки в мохеровых кофтах и что-то пафосно вещали совершенно не человеческим языком. И мы на их жалком фоне сделали тогда почти революцию. Тот образ, который я задала в нашем проекте, образ "монстра" - не то человека, не то анимационного персонажа.
Да! Образ не то бабы, не то мужика. Да, нет! И не человека вовсе! Это был больше образ мультяшного персонажа, который обсуждал тогда нарождавшуюся в столице светскую жизнь. Могу сказать, что там было немало смешного, и вообще был очень удачный проект, очень ироничный, местами жесткий, издевательский. НТВ было довольно.
К.Г.: Боже, до сих пор забыть не могу вашу первую реплику в самом начале передачи: "Здравствуйте! С вами программа "Деликатесы"!". Невозможно это забыть.
С.К.: Мы только-только успели выйти на экран, и через неделю только ленивый не брал у меня интервью. Впрочем, моя жизнь с тех пор не так уж и изменилась.
К.Г.: Вы учились в Санкт-Петербургском Университете. На кафедре классической филологии…
С.К.: Это довольно специфическое место. Предмет изучения – это античные языки, античная культура. Конечно, это дало мне некий базис, после которого можно было уже заниматься чем угодно. Атмосфера напоминала больше монастырь со своим жестким уставом, дрессура была тоже довольно специфична. В этом смысле мы отличались от наших друзей, учившихся на славистике или на английском, которые в основном развлекались пьянством и мелкой спекуляцией. Мажоры тогда были очень популярны.
К.Г.: Сейчас не менее они популярны.
С.К.: Возможно… Вам виднее. Но то студенческое время было чудесным. Кафедра классической филологии считалась одной из самых наиболее фундаментальных и серьезных. Я родилась в академической семье. И университет для меня был вполне естественным местом обитания. Другое дело, что университету предшествовала учеба в средней художественной школе при Академии художеств, славившейся своими буйными и отвязными, богемными нравами. Таким образом, школа составила некий контраст по сравнению с университетом.Так я, наверное, всю жизнь и разрываюсь между академизмом и безобразием.
К.Г.: Журналистика когда-нибудь была подцелью в вашей жизни? Вы стремились попасть в эту среду?
С.К.: Знаете, журналистика никогда не была целью моей жизни. Но мне приходилось в жизни заниматься очень и очень многим. Началось все еще с юности, с увлечения тогдашним андеграундом. Где-то на первом-втором курсе я уже начала активную, бурную жизнь с тогдашним питерским андеграундом, который существенно отличался от московского. Московский всегда был более сытым и мажористым. А в Питере писателям и поэтам хватало лишь на бутылку портвейна. Вперемешку, естественно, с водкой. Однако именно тогда мне довелось познакомиться с такими мощными людьми, как Кривулин, Елена Шварц, Владимир Уфлянд, Евгений Рейн… Благодаря этому начались какие-то активные контакты и с московским андеграундом. Тогда было важно для обеих традиций, питерской и московской, приезжая друг к другу, устраивать совместные чтения, конференции, акции. Так в журналистику меня и затянуло, как началось увлечение в ту пору современным андеграундным искусством. Поскольку мне приходилось читать много разного критического материала, участвовать в конференциях, так и началась эта жизнь. Приходилось достаточно выступать и за границей. Думаю, я бы так и осталась вполне приличным критиком, если б меня случайно не занесло на это глупое, вульгарное телевидение… Видите, как легко опошлить собственную жизнь?!
К.Г.: Когда вас пригласили на телевидение, вы сразу согласились?
С.К.: Я не восприняла это всерьез. Я никогда не интересовалась телевидением. Но было бы странным не согласиться. Я - человек, которому интересны самые разные занятия и самые разные сферы деятельности. Я позволяю себе всегда расширять круг своих интересов и заниматься очень разными экспериментами. Было бы глупо не попробовать еще и это. Плюс ко всему на тот момент я поставила себе методологически вполне авангардные цели и задачи. И, как видите, они сработали! Тем более, что на тот момент телевидение было в более лучшем состоянии, чем оно находится сегодня. Сейчас это - отстойник. Сейчас молодежь вообще практически не смотрит ТВ. Им попросту западло смотреть телевизор, если они не живут в какой-нибудь глубинке, где им больше в принципе нечем заняться. Телевидение сегодня момент стало чем-то непристойным. А в ту пору это была неплохая экспериментальная зона, на которой работали люди, действительно личности, люди по-настоящему творческие, люди, которые реально могли повлиять на общественное мнение. Сейчас таких нет.
К.Г.: Вы работали во многих сферах: на радио, в газете, на ТВ…
С.К.: Да уж, где я только не работала!..
К.Г.: Где больше всего понравилось? Что оставило хорошие впечатления?
С.К.: Мне всегда было интереснее работать на телевидении. Повторюсь, на тогдашнем телевидении. Можно было заниматься самореализацией. То, что невозможно представить себе сейчас. На радио всегда нравилось работать несколько меньше…
К.Г.: Газету, полагаю, можно отмести сразу. Работа в газете, на мой взгляд, не имеет никакой отдачи. Нужно быть, возможно, клерком, погруженным лишь в бытовую жизнь…
С.К.: Да, газета для меня сегодня – тоже рутина…Хотя в свое время мне приходилось писать во все ведущие издания страны.
К.Г.: Вам, как я понимаю, больше нравится писательство, нежели журналистика.
С.К.: Да, я получаю удовольствие от самого процесса письма.
К.Г.: Писательство как понятие, выражающее цель глобальную, мне гораздо ближе и интереснее. Я сам не выношу на дух журналистику, как понятие, как сферу, как вид образования и деятельности.
Знаю, что вы очень любите Италию. Ваш муж, он тоже итальянец. Расскажите, пожалуйста, об этой стране. Какова она вам на вкус?
С.К.: Здесь я не могу почувствовать и пережить даже крошечную часть того, что я могу увидеть и пережить в Италии! Вообще, коротко говорить об Италии – это смешно. Это длинный и бесконечный разговор. И не удивительно, что многие русские на каком-то глубинном уровне чувства и понимания, на уровне, связанным с определенными кодами национального сознания, ощущают свою близость именно к этой нации.
К.Г.: Почему близкая, почему далекая?
С.К.: Для русского человека Италия является, наверное, неким прообразом рая на Земле. Русская жизнь очень специфична. В России, особенно в Москве, мы всю жизнь проживаем так, как будто мы на передовой, на фронте. Здесь вся наша жизнь воспринимается как бесконечный бой, когда необходимо любыми способами, адскими усилиями выживать. Не удивительно, что большую часть жизни мы проживаем в депрессии. И когда ты оказываешься в Италии, то вдруг начинаешь с удивительной остротой ощущать, что именно ты в этой жизни теряешь. Она для русского человека, как последняя надежда! В отличие от нас, русских, итальянцы откровенно гедонистичны. Они любят и умеют пожить. Они с поразительной легкостью справляются с какими-то своими проблемами, стараясь попросту не обращать на них никакого внимания. Для них жизнь, это – жизнь, а не гонки на выживание. Я, по-моему, никогда не видела итальянцев, пребывающих в депрессии или в дурном настроении. Это их радикально отличает от русских. Или от тех же немцев, которые, кстати, являются очень депрессивной нацией.
К.Г.: Хотя там процветающее современное искусство. А где вам больше нравится? В России или в Италии?
С.К.: Вопрос довольно сложный. У меня есть друг, Андрей Бильжо. Он художник, ресторатор, автор всяких разных книжек, который по первому образованию психиатр. Он устроил свою жизнь таким образом, что когда ему уже невмоготу пребывание в Москве, то он сразу берет и скоренько уматывает в Италию. И я стараюсь поступать приблизительно так же, так как с годами накапливается усталость от московской жизни. И я думаю, что Италия – это страна исхода для многих из нас. Во всяком случае, для меня – точно.
*Примерно последние минут семь-восемь возле меня терся один из питомцев Светланы*
К.Г.: Ой, а кто это? Дуся или Груша? Все никак не могу запомнить. Дуся рыжая?
С.К.: Да – Дуся - абрикосовая, а серебристая – Груша.
К.Г.: Значит, запомнил. Из детства есть яркие воспоминания? Скучаете о чем-нибудь оставшемся в детстве?
С.К.: Нет. Хотя у меня по-настоящему счастливое детство, проведенное в академическом поселке под городом Ленинградом. Там были дети профессоров, такие же, как и я. *Смеется* Нормальное детство с велосипедом и игрой в каких-нибудь индейцев и в прочую фигню. Счастливое детство без особых травмирующих всплесков. Я ни по чему не скучаю и чувство ностальгии мне совершенно не свойственно. Я не скучаю по вчерашнему дню, не скучаю по тому, что было десять лет назад, тем более, по тому, что было двадцать лет назад. Я из тех людей, кто предпочитает смотреть…
К.Г.: Вперед.
С.К.: Да, вперед! Не люблю возвращаться к старым друзьям, к друзьям детства и юности, которых у меня почти не осталось. Есть, конечно, пару человек. Свои старые тексты никогда не перечитываю. Представляю, какое бы это было разочарование. За последние двадцать-двадцать пять лет у меня были друзья уже в зрелом возрасте, которым я во многом благодарна за свое развитие. От этих друзей, конечно, я не открещиваюсь. Остальные просто мне не интересны. Тоскливо и скучно вспоминать школу, несмотря на то, что школьная жизнь было довольно бурной. С большинством моих нынешних друзей встретились лет двадцать назад, когда все уже были взрослыми. Но самый важный человек в моей жизни – это Дмитрий Александрович Пригов, которого уже с нами нет. Он и по сей день для меня - самый близкий друг.
Константин Горелов
Фотографии предоставлены Светланой Конеген
Конеген Светлана - известная российская тележурналистка, писательница, культуролог, критик.
Для того, чтобы узнать условия приглашения и заказать выступление на торжество, звоните, официальный сайт страница Конеген Светлана и контакты прямого концертного агента на сайте.
Светлана Юрьевна Конеген (в девичестве - Беляева) родилась 1 января 1961 года в Ленинграде. Училась Конеген в школе при Академии художеств, где получила среднее образование. Закончила филфак ЛГУ отделение "классическая филология" (древнегреческий, латынь, греческий и английский языки), позднее училась в аспирантуре Института балканистики.
В 1989 году Конеген переехала в Москву.
В 1991-1993 годах Беляева-Конеген (к тому времени она уже вышла замуж) получила известность как критик и культуролог. Она опубликовала в "Независимой газете" ряд полемических статей, посвященных современной литературе и искусству.
В 1994 году она появлялась на страницах СМИ в качестве персонажа из раздела "Светская хроника". "Коммерсант" называл ее "одной из самых светских дам столицы", каждая новая эскапада которой "встречается с благожелательным вниманием". Издание отмечало, что ее литературная деятельность также носила "характер светского жеста". Статьи Беляевой-Конеген, написанные, как правило, в соавторстве с Дмитрием Приговым, Иосифом Дискиным или Игорем Яркевичем, носили откровенно провокационный характер.
В 1994-1995 годах Конеген сотрудничала с "Коммерсантом". По некоторым данным, она также работала в качестве постоянного автора на радио "Свобода".
В 1996 году Беляева-Конеген упоминается в прессе как одна из руководителей Женского либерального фонда (наряду с депутатом Госдумы Ириной Хакамадой). В том же году она начала работать над своим первым телевизионным проектом "Сладкая жизнь" на НТВ.
В 1997-1998 годах Конеген выступала как автор и ведущая программы "Положение вещей" телеканала "Культура". В 1998-1999 годах она была автором и ведущей программы "Ночное рандеву" на канале "ТВ Центр". На том же канале в 1999-2000 годах Конеген была автором и ведущей программы "Мыло", а в 2000 году начала вести собственную программу "Деликатесы". В 2006 году она стала ведущей ежедневной программы "Королевская охота Светланы Конеген" на радиостанции "Эхо Москвы".
В июне 2007 года Конеген, отвечая на вопрос "Эха Москвы" о ее политических пристрастиях, ответила: "К счастью, я в этом плане существо абсолютно свободное, практически так же, как моя собачка Дуся".
Тем не менее, в сентябре того же 2007 года Конеген "пошла в политику".
16 сентября 2007 года Российская экологическая партия "Зеленые" утвердила федеральный список кандидатов на выборы в Госдуму РФ, в котором Конеген заняла второе место. В тот же день Конеген был вручен партбилет "Зеленых".
О Конеген пресса чаще всего писала как о скандальной и эпатажной телеведущей. Эпатажный имидж, по словам Конеген, родился сам собой: "При совокупности всех обстоятельств. Моей гнусной натуры. Определенных требований времени. И конкретного требования того проекта, который на тебе виснет".
Рассказывая о хобби Конеген, СМИ отмечали, что она занималась бальными танцами и верховой ездой. По собственным словам, в свободное время она предпочитает "шататься по самым бессмысленным тусовкам, ловить мух, пороть чепуху, пускаться во все тяжкие".
Имя известной телеведущей, литературного критика, общественного деятеля Светланы Конеген устойчиво ассоциируется с публичным эпатажем, панковским прикидом и остервенелой интеллигентностью - как на телеэкране, так и светской тусовке. Другой такой нет, и, вряд ли будет.
В Москве ее узнали давно, но под фамилией Беляева. Конеген она по мужу. В круг ее друзей и знакомых входят и политики, и бизнесмены, и художники - одним словом, весь бомонд. Она эпатажна, умна, остроумна и по-своему красива.
- Светлана, вы родились в Санкт-Петербурге, росли в академической научной семье, учились в школе при Академии художеств, закончили кафедру классической филологии филфака ЛГУ. Начало биографии предполагает пай-девочку, строгую леди - и вдруг такое экстраординарное явление как телеведущая Светлана Конеген! Хочется спросить словами Некрасова: "Как дошла ты до жизни такой"?!
С.К.: Боюсь, что во всех перечисленных вами парниках, где разводят пай-девочек, от меня были не в восторге. Стоило мне в них освоиться, как стекла парника разбивались вдребезги и педагогические иллюзии - тоже. Вообще, сознаюсь вам по секрету, я страдаю безнадежно хроническим заболеванием - чудовищным избытком внутренней энергии. Она меня всю жизнь буквально разрывает на части. Правда-правда! У меня из-за этого куча других проблем, к примеру, с кишечником, с легкими... Ткани организма не выдерживают такого хамского террора. Вообще, человеческая оболочка такая... скромненькая, узенькая, тесная, что я всю жизнь пытаюсь от нее отделаться. И, надеюсь, рано или поздно мне это удастся
- По всем признакам - Вы женщина, которая сама себя сделала и которая продолжает делать, то есть, если встречаются в вашей жизни какие-то люди, то они, как я заметила, на какой-то период, вы идете вот так целеустремленно по жизни в одиночестве, не страшно было переезжать из Питера в Москву? Не боялись потеряться? Не найти себя в этом городе?
С.К: О-о-о-о! Вы знаете у меня таких мыслей совершенно не было. Я была абсолютно нормальной идиоткой и вообще всё в моей тогда идиотской жизни, особенно в ТУ пору (сейчас уже в меньшей степени), делалось спонтанно. К сожалению, я долго страдала явно подзадержавшимся инфантилизмом, что, в общем, свойственно интеллигентским детям. (Именно поэтому среди них так много выродков). Вот я, отчасти, и отношусь к их категории. Мой переезд случился совершенно немотивированно. Это был какой-то.. я уж не помню... 89 год, и в Питере, проходил фестиваль - не фестиваль, конференция - не конференция, в общем, нечто связанное с темой авангардной, андерграундной, литературы и изобразительного искусства. Словом того, что выплывало на поверхность, начинало социализовываться. До сих пор в России это существовало в качестве подпольной культуры, в крайне неорганизованных формах. А я имела глупость в этот момент общаться с соответствующими кругами в Питере и Москве. Так что естественно, этот фестиваль коснулся каким-то боком и меня. Причем, по чистой случайности (это было летом), мои родители в тот момент уехали на дачу, и половина этой московской шоблы жила у меня. Там же устраивались какие-то посиделки, чтения: При этом, там были даже вполне серьезные люди....
- Как воспринимают родители ваш визуальный образ и принимают ли они ваш образ жизни?
С.К.: Родители у меня на удивление эмоциональные: до сих пор искренне ужасаются, когда сталкиваются со сной где-нибудь в коридоре. Не говоря уж о телевизоре. Кстати от этого навязчивого предмета в доме им, кажется, удалось-таки избавится. Сейчас он догневает где-то на даче.
Лучшие дня
- А окружающие?
С.К.: Что касается окружающей публики, то она воспринимает меня как нечто вполне само сабой разумеющееся. Просто она искренне верит, что я - самое настоящее порождение ада. А, каково?! Глупые телевизионные снобы утверждают, что якобы публика тупа и непонятлива. Ничего подобного! Да у них нюх, как у разведчика. В особенности когда речь заходит об инфернальном.
- Светлана Конеген в "домашних условиях" отличается от той Конеген, которую мы привыкли видеть на экранах? И насколько близка маска реальному человеку?
С.К.: Честно говоря, я этих двух Конеген, домашнюю и уличную, всю жизнь пытаюсь разлепить и поставить в разных углах комнаты поодиночке. И все бесполезно. Хитрые они, мерзавки! Как только к ним притронешся, живенько обе напускают на себя ангельский вид. А я в ангелах решительно не разбираюсь, а вы?
- Боюсь, тоже. А в семейной жизни вы также экстравагантны?
С.К.: Безусловно. У меня ее попросту нет. Во всяком случае, в обычном человеческом понимании.
- Где-то прочитала такую фразу, что личная жизнь, мол, у вас не сложилась: муж-немец, живет в Германии, видитесь пару раз в год...
С.К.: У меня действительно муж - немец, отношения у нас не трагичные, а весьма теплые, иначе он бы уже давно плюнул на всю эту историю и женился на ком-нибудь поприличнее. Но, поскольку он сам, видимо, человек не слишком нормальный (как никак математик), то, отношения у нас распрекрасные... Рамки и конфигурации семьи сейчас очень меняются. Семьи бывают очень и очень разные и... по моему, ни я, ни вы не придерживаемся ханжеских стереотипов...
- Ну, мы уж точно не придерживаемся...
С.К.: Поэтому мнение, что моя личная жизнь не сложилась, забавно. В общем, судя по тому, что я читаю иногда о себе в газетах, журналисты решительно ничего не знают о ней...
- Расскажите пожалуйста о первом телевизионном эфире.
С.К.: Я смутно помню... у нас проект был такой "Сладкая Жизнь" на НТВ, но первые телевизионные эфиры для всех вообще-то страшноваты...
- А как вообще попадают в телевизионные журналисты?
С.К.: Знаете, у меня такое впечатление, что попадают на ТВ те, кто туда решительно не стремится. Как правило, именно эти такие люди и становятся тем, что принято называть "звездами". И мое попадания на телевидение не было исключением. Просто в ту пору НТВ набирало оборот, и надо было сделать ряд новых программ. В частности, некую светскую, неожиданную программу. Тогда вообще светских программ ни одной не было... В ту пору мы много придумали нового с моим постоянным партнером Валерой Беловым. Было это, наверное, лет эдак пять назад... Четыре с половиной. Тогда мы оба были совершеннейшими дилетантами в отношении телевидения. Валера по образованию театральный режиссер, потом работал в кино. Нас совершенно неожиданно свела жизнь, и надо сказать, что первое чувство, которое мы друг к другу испытали, это глубочайшая ненависть. Думаю, что это плодотворное чувство и породило то первое детище - "Сладкую жизнь". Тогда российское телевидение было крайне сереньким, бледненьким. Никаких нахальных рож, ярких болванов, которые сейчас прут отовсюду (и довольны бессмысленны) еще не было. Поэтому вполне естественно, что появление такого, извините за нецензурное выражение, уёбища, как я, было вполне шоковым. Во всяком случае, я помню, что буквально через какой-то месяц (а программа была маленькая, минут 15), у меня не брал интервью только ленивый. Что было в ту пору для меня абсолютно в новинку.
- Сейчас, помимо телевизионного проекта, есть ли еще какие либо проекты, которыми вы занимаетесь?
С.К.: Два телевизионных проекта... Один ОЧЕНЬ большой, совершенно не-е-е-мыслимый и несравнимый ни с какими доселе существовавшими на российском телевидении проектами... И в смысле финансов, и в смысле амбиций. К тому же, он международный. Хотя, чем более амбициозен и беспрецедентен проект, чем он уникальнее и масштабнее, тем, как ни странно, на него проще найти деньги. Особенно сейчас, когда социокультурная ситуация в стране радикально меняется. Не говоря уж о политической. А второй - просто настолько ужасен, он родился у нас совсем недавно и-и-и-и, я надеюсь, ... попытаюсь реализовать его в свое время.... Уверяю что все при этом содрогнутся!
- То есть, прежних "Деликатесов" больше не будет?
С.К.: Пока, конечно же, будут! Во-первых, эта программа очень выгодна в принципе, потому что у нее реально высокий рейтинг, поэтому... что ее собственно убирать? Она вполне себе живет и живет... Просто для меня это уже накатанная дорожка, а я отношусь к той категории людей, которые не могут долго, больше года, допустим, заниматься одной и той же историей... мне становиться скучно. У меня диагноз известен - шило в заднице.
- У людей работающих на телевидении, друзья, как правило, либо те, с кем знакомы, либо те, с кем знакомы с детства, либо колеги. У вас так?
С.К.: У меня друзей нет вообще. Если уж мне человек нравится, я немедленно стараюсь вступить с ним в интимные отношения, в дружеские - никогда.
- В порядке убывания, на что вы тратите свою зарплату?
С.К.: Ну... если я скажу, что на мужиков - мне, конечно, не поверят.
- Не поверят. А скажите, правда ли, что Светлана Конеген - очень тусововочный человек: буквально дни и ночи проводит на бесконечных тусовках, встречах и прочих развлекаловах?
С.К.: Знаете, мне очень приятно поддержать такой романтический миф обо мне, но, к сожалению, я гораздо больше работаю, чем тусуюсь. Но стараюсь всегда выглядеть предельно легкомысленно на любой тусовке, считаю это единственной в своей жизни обязанностью. Я действительно бываю на ряде мероприятий, где точно знаю, что встречу своих давних приятелей. Другого свободного времени у меня, как правило, нет и, соответственно, на тех же мероприятиях нередко проходят какие-то вполне серьезные встречи.
- Какой титул из тех, которыми вас обычно награждают средства массовой информации - мисс Скандал, мисс Унисекс, мисс Интеллектуальное безобразие, - вы считаете наиболее справедливым?
С.К.: Боюсь, ни один из этих титулов мне не соответствует. Во-первых, я не мисс и даже не миссис. Дамского во мне не больше, чем мужского. Точнее, во мне вообще мало что осталось от обычного человека. Ну разве что кое-какие дурацкие привычки. Что-же касается этих определений, вроде "скандал", "унисекс" или "интеллектуальное безобразие", то это все штучки журналистов. Ну какое же я безобразие? Напротив, я - идеальное воплощение порядка, того, до которого эти граждане еще просто не доросли.
-А с чего вообще вдруг взялись и стали бродить слухи о вашей бисексуальности? Даёте повод?
С.К.: Ходят - и прекрасно. Я ни за что их не отвергаю. Поскольку этим обстоятельством, как вы понимаете, я захватываю и ту часть аудитории, на которую вряд ли могла иметь право. Но, к сожалению, ничем документально подтвердить этот факт не могу. Со временем, возможно, в этом плане буду как-то прогрессировать. Во всяком случае обещаю, что ОЧЕНЬ постараюсь.
- Знакомство с каким человеком, на Ваш взгляд, могло бы вынести Ваше имя на первые полосы газет в раздел "Скандалы"?
C.К.: Знакомство... вряд ли.. я сама - воплощенный скандал... может быть с Путиным, да и то, если речь пойдет исключительно о романтической связи.
- А с кем бы вы хотели чисто по человечески пообщаться?
С.К.: Разве что с папой Римским, думаю, с ним мы могли бы неплохо оттянуться. Говорят, он большой циник - это нас роднит.
- Светлана, а не было ли у вас когда-нибудь мысли бросить все к чертям и уйти в бизнес?
С.К.: Некоторым, романтически настроенным моих знакомым эта мысль приходит постоянно... но, знаете, у меня другой темперамент. Меня не настолько интересуют деньги. Меня больше интересует сам креативный процесс, и, к сожалению, я не никак могу отказать себе в этой маленькой слабости... Кроме того, я человек слишком публичный, слишком социально активный, что бы заниматься только бизнесом, как таковым.
- У вас наверняка просто прорва поклонников?
С.К.: Я не считала...
- А сталкивались ли с проявлением любви народных масс? Кидаются ли к Вам на улице люди в жажде подержаться, прильнуть, поцеловать песок, по которому Вы прошли?
С.К.: Ну-у-у сталкивалась... знаете, я не особо обращаю на это внимание.... У меня нет такого младенческого честолюбия, когда звезды радуются этому "узнаванию"... Это уж слишком для меня тривиально, я все-таки не эстрадная птичка... Я - птичка пожирнее и повесомее. Надеюсь.
- В жизни каждого человека бывают счастливые моменты, которые запоминаются надолго...
С.К.: Надеюсь, вы не о постели говорите?
- Кхм... нет... я о жизни вообще... Ваши мгновения?
С.К.: Ну, тут необходимо задать ряд предварительных вопросов: есть ли у меня это самое кладбище, именуемое памятью, куда можно тщательно припрятывать эти самые моменты. Это раз. Два - это то, что, у меня никаких особых моментов вообще не было. Я - абсолютно счастливый человек и чувствую себя таковым ВСЮ свою жизнь.
- Ну, а стрессовые ситуации?
С.К.: У меня вся жизнь - это стрессовая ситуация, именно потому-то я и счастлива. У меня всегда есть повод попсиховать... А что касается финальной стадии, смерти, когда всё это мелькнет разок пред глазами и, слава Богу, потухнет, то её я ее пока что еще не переживала... Но, думаю, это будет очень приятный момент.
Совет
John Doe
02.04.2006 03:47:40
Безусловно, Конеген - профессионал. Её всегда приятно слушать, т.к. говорит она чётко, понятно и эмоционально. Филолог как-никак... А вот репортёру стоит либо поучить грамматику, дабы не допускать ошибок, либо обратиться к костоправу: пусть он пальцы поправит -легче печатать будет!!!
Света, а петь скоро будем? - спросил именинницу один из гостей, не успев вручить букет.
- Да вот сейчас и будем, - пообещала Конеген. На торжество она пришла, по традиции, с йоркширицей Дусей и новым питомцем той же породы, собачкой Грушей, ранее подаренной писательницей Дарьей Донцовой, которая присутствовала тут же. С йоркширом Емелей пожаловал на праздник пародист Песков.
У нас сегодня случка, - смеялся он. Груша для случки мелковата, очевидно, знакомить Емелю Песков собирался с Дусей.
Режиссер Валерия Гай Германика тоже пришла с собакой. И сразу же сдала ее людям из своей свиты. Спрашивается, зачем брала несчастное животное с собой?
Вообще собачья тема на празднике явно педалировалась. Именинница нарядилась в черный плащ с белыми следами лап (явно Дусиных) от дизайнера Виктории Андреяновой. Виктория пришла на торжество с дочерью и племянницей Настей Стриженовой. Девушки вручили Светлане букет и пакеты с подарками. Актриса Эвелина Бледанс и ее друг Александр Сенин подарили Конеген очередные забавные очки с разноцветными карандашами, торчащими из оправы. Модельер Андрей Шаров преподнес авторскую картину: натюрморт из груш и одного яйца а-ля Сезанн. Почему вдруг яйцо, Шаров ответить затруднился.
Избавившись от цветов и пакетов, Светлана вышла к микрофону.
- Я хочу, чтобы все отдыхали, передвигались в свободном режиме, может быть, кто-то даже упадет, напившись до свинства. Что касается меня, то я это сделаю непременно к концу вечера. Если кто-то захочет сказать мне правду, высказать все, что накопилось за годы дружбы, а я уверена, что сказать есть что - добро пожаловать на сцену.
На сцене появился лауреат "Русского Букера" писатель Михаил Елизаров с гитарой.
Я мучительно пытаюсь вспомнить хоть одну свою песню без мата, - извинился за проволочку "артист". И вспомнил лирическую песню про жену, тоже не очень цензурную, но без мата, как и обещал.
Песни в честь именинницы исполнили Павел Кашин и писательница Екатерина Гордон.
Я попрошу всех отвлечься от разговоров и поднять бокалы за Свету! - тщетно попросила тишины Гордон. - Света потрясающий человек, она настоящая. Сколько раз мы бухали вместе на полу в аэропорту… Сейчас я исполню песню, а припев - "Все фигня!" - вы можете петь вместе со мной.
Подпевать никто не решился. Зато когда Александр Журбин запел "Вальс в миноре", уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович пригласил на танец Дарью Донцову. Больше никто из кавалеров такой подвиг не осилил, предпочитая проводить время возле барной стойки. Поэт Андрей Орлов, он же Орлуша, вооружившись спиртным, вел интеллектуальные беседы с художниками Андреем Бильжо и Сергеем Цигалем. Орлуша пришел на вечеринку с молоденькой брюнеткой, которую он представил как свою невесту Юлию Панову. Именинница призвала поэта на сцену. Орлов поздравил Светлану опять-таки не совсем печатным стихом на тему "полтинника" Конеген.
Бывший дзюдоист Дмитрий Носов, телеведущие Татьяна Лазарева и Михаил Шац, писатель Елена Ханга с супругом, политологом Игорем Минтусовым, поздравили юбиляршу приватно. В завершение концерта именинница тоже решилась спеть дуэтом с Александром Песковым. Собачки Елисей и Дуся поучаствовали в номере, но "подпевки" категорически саботировали.
Гвоздем программы стал мини-фильм Конеген к 150-летию Антона Павловича Чехова - отрывок из пьесы "Чайка". Перед просмотром на поклон вышли актеры, задействованные в фильме: модельер Андрей Шаров, супруг Конеген Франко Морони, автор ковер-текстов к фильму "Стиляги" Ольга Ципенюк, участник арт-группы "Синие носы" художник Александр Шабуров.
Шаров у нас гениально сыграл алкоголика-агронома, - начала Конеген.
- Света принесла на съемки водки и все ужасно напились, - пожаловался "алкоголик".
- Я принесла? Это вы велели сбегать в ближайший магазин, - возмутилась Светлана. В процессе просмотра стало понятно, что водка была просто необходима для вхождения в образ по системе Станиславского.
Филь предваряли титры: "Пародия на сочинение господ символистов, написанная ручным мангустом по кличке Сволочь, в свое время неосмотрительно привезенным А.П.Чеховым из Коломбо". В кадре появилась поддатая Нина Заречная в видавшей виды папахе в исполнении Конеген. Монологу чеховской героини молча внимал супруг именинницы в тельняшке, бушлате и картузе. Остальные герои старательно разливали водку и нарезали вареную колбасу на газетке.
Во мне сознание людей слилось с инстинктами животных, - умничал небритый и помятый "агроном" Шаров в "чеховских" очках с разбитым стеклом.
Трагедию своей души Шаров, как водится, запил и заел, смачно запустив руку в банку с килькой в томате. Играл модельер однозначно лучше, чем большинство современных сериальных актеров.
Светлана Конеген представила еще одну свою кинозарисовку на тему "невозможного ужаса супружества". Слова Светланы иллюстрировали картинки из личной жизни. Бедному Франко досталось по первое число за "алкоголизм", курение в ванной и неприготовленный ужин для Светы и Дуси. Ему оставалось только посочувствовать: вот уж и правда ужас - Конеген в гневе!
После окончания культурной программы гости начали потихоньку исчезать. Историк моды Александр Васильев, наоборот, только подъехал.
- А что, все уже уходят? - испугался он, столкнувшись в дверях с Журбиным.
Имениннице Васильев вручил судьбоносную книгу "История моды для животных". Так что теперь Дусе и Груше будет, что почитать на ночь.
Анна Горбашова, обозреватель
Теле- и радиоведущая, писательница и просто эпатажная личность
Появилась на свет в Ленинграде, в новогоднюю ночь, в семье ученых, под королевским знаком Козерога. Училась в английской спецшколе, школе при Академии художеств. Окончила филфак ЛГУ, отделение классической филологии. Владеет древнегреческим, латынью… Училась в аспирантуре Института славяноведения и балканистики. Трудилась в Германии на «Радио Свобода». Занималась литературной критикой, журналистикой… Вела телепередачи «Сладкая жизнь» на НТВ, «Положение вещей» на канале «Культура», потом на ТВЦ «Ночное рандеву», «Мыло», «Деликатесы»… Не чурается политики.
Под маской странного существа неопределенного окраса прячется умная, интеллигентная, тонкая женщина. Это быстро разглядели иностранцы. Первый муж Светланы был немецким математиком, звонил ей из Германии и поздравлял с Днем Победы. Благодаря ему она сменила фамилию Беляева на более загадочную. В перерыве между замужествами успела покрутить роман с Бари Алибасовым - любителем продвинутых женщин. Сейчас супруг Светланы - итальянский ресторатор Франко. Хобби Светы - ездить в Италию, коллекционировать интересных мужчин, взаимодействовать с монстрами. Я все же не испугалась встретиться с ней в ее оригинальной квартире на набережной Москва-реки…
- Светлана Юрьевна, ваши родители - ученые. А вы что-то не похожи на «академического человека». Отчего так?
Признаюсь честно, в своей академической семье я была абсолютным «выродком». У нас в роду - сплошные ученые: физики, химики, математики… У меня рано начали проявляться «вырожденческие» черты, которые вызывали, мягко говоря, недоумение у моих родственников. Уже с младенчества у меня был крайне жесткий, самостоятельный характер. В шестом классе я бросила элитную английскую спецшколу. Почему-то уволоклась в школу при Академии художеств - редкий гадюшник в плане образования, которого там практически не было.
- Интересно, как вы себя вели в столь культурном заведении?
У меня всегда была привычка вести себя абсолютно противоположным образом, чем все остальные. В этом «аду», который назывался СХША (Среднехудожественная школа при Академии художеств), царил полный распад нравов. Ученики уже с шестого класса пили портвейн, с седьмого - занимались коллективным сексом, а с восьмого - спали с учителями. Сами педагоги вели себя довольно вольно. Эти художники были мало приспособлены к педагогической деятельности. Они проводили свое время в основном в учительской, где распивали все тот же портвейн. В этой школе я училась вместе с детьми довольно преуспевающих родителей - «отвязная богема»! Клянусь (хотя по моей нынешней физиономии об этом трудно догадаться), что в такой ситуации я была абсолютным ангелом. Не пила портвейн, не занималась коллективным сексом (впрочем, индивидуальным - тоже). И тем более не спала с учителями, спившиеся рожи которых вызывали у меня чувство глубочайшего омерзения!
- Светлана, а когда вы из ангела превратились в «дитя порока»?
Судьба занесла меня в совершенно противоположное по характеру место - в Ленинградский университет на филфак. Причем на единственную жестко академическую, почти монашескую кафедру классической филологии, где сохранились дореволюционные привычки: строжайшая монашеская дисциплина, невероятная муштра. Зубрить по 200 форм одного неправильного древнегреческого глагола - это вам не шуточки! В отличие от студентов с других отделений, мы, как ни странно, большую часть времени посвящали учебе. Но на этом монашеском фоне я расцвела совершенно иным цветом и стала воплощать все богемное! Не скажу, что я выглядела выходцем из преисподней, поскольку профессорская семья все же наложила на меня некий отпечаток интеллекта (нынче, увы, уже не накладывает!). Родители были вынуждены принимать меня такой, какая я есть. Но особенно жуткий стресс ждал их впереди, когда я стала работать на телевидении.
- А до телевидения-то где вы шуршали?
Где я только не работала! Год жила в Германии, трудилась на радио «Свобода» (штаб-квартира в Мюнхене). Потом в Ленинграде занималась литературной критикой, журналистикой, параллельно училась в аспирантуре у Вячеслава Всеволодовича Иванова, изучала творчество новогреческих поэтов. В 1989 году в Питере проходил один из первых официальных фестивалей поэтического авангарда. Из Москвы приехали теоретики, критики, филологи… Эта шумная московская компания вселилась в мою квартиру, благо родители были на даче. Литераторы весело ввалились ко мне, спали вповалку. Их волна, как бы между прочим, смыла меня в столицу. Я стала часто приезжать в Москву и постепенно осела в ней. Это меня и спасло!
- Что же заставило вас навсегда покинуть прекрасный Санкт-Петербург и провозгласить: «В Москву! В Москву!»?
Питер был городом довольно специфичным. Я бы сравнила его с образом змеи, которая поедает свой хвост. Питерцы очень кичились своей традицией. Эта же традиция их же и сжирает. Мне стало страшно смотреть на своих соучеников, у которых история культуры закончилась в Серебряном веке. А у некоторых - на Греции. Их закрытость по отношении к миру, ничем не оправданный снобизм вкупе с чудовищной нищетой производил крайне омерзительное впечатление. При этом понимаешь, что никто в этом не виноват, кроме них самих.
А кто же помог вам сделать карьеру и стать «страшилищем с зелеными рожками»? Какая «волосатая лапа» протащила вас на телевидение?
Мне никто не помогал делать карьеру. Я всегда шла поперек общего движения! В т. ч. и на ТВ. На телевидение я попала совершенно случайно, как и большинство работающих там. Странно, но факт: те, кто стремится на ТВ, как правило, пустые, бессмысленные, глупые люди, про которых говорят «несостоявшиеся». У некоторых талант распускается пышным цветом, и они попадают в категорию «телезвезд». И вот появляюсь я в программе «Сладкая жизнь» в образе того самого страшилища с зелеными рожками и в круглых очочках, которое к тому же говорит на непонятном языке. В ту пору российское телевидение было серым, как мышка. Там сидели тетки в мохеровых кофточках. Не было никакого представления о стиле как таковом - о том, что уже давно пройдено на Западе. Еще и не пахло молодежным телевидением. Я думаю, мы приложили немало усилий для начала новых тенденций на нашем ТВ. Не секрет, что идти против течения - это сплошная мука! Многие женщины этого не выдерживают, потому что вести себя самостоятельно невозможно. Не знаю, как я умудрялась тащить за собой всю группу, которая работала со мной на протяжении 6 лет на всех моих проектах.
- Так каким же оно, на ваш взгляд, было - тогдашнее ТВ?
По-моему, это был змеевник! Вся моя жизнь там состояла из сплошных конфликтов. Мне казалось, что весь мир - против меня! Любого человека это могло повергнуть в депрессию. Представьте, первый раз шлепнулась задницей перед камерой, и… успех! Уже через месяц передача «Сладкая жизнь» обрела такую популярность, что только ленивый не брал у меня интервью. Ведь такое лицо появилось на экране впервые! У меня началась эйфория - это было глубоко идеалистическое представление идиота! Казалось, что все теперь пойдет само собой. Ничего подобного! Чем ярче заявляешь о себе, тем страшнее с тобой расправляются. Те пытки, которым я подвергалась, были сродни инквизиторским. Могли подкалывать, подставлять по деньгам… Но самый страшный период был тогда, когда «Сладкую жизнь» сняли с эфира. Это заставило меня сильно повзрослеть и протрезветь.
- А как вы докатились до отменных «Деликатесов»?
У меня, как ни странно, сложились великолепные отношения с Олегом Попцовым. Он долго ко мне присматривался, а потом принял и полюбил такой, какая я есть. Считал, что Конеген - тот уникальный случай, когда телевидение превращается в искусство. Мне лестны эти слова, но как человек, не склонный к лирике, считаю, что он меня перехвалил. И вот после программы «Мыло» я стала вести «Деликатесы». Конфликты были нежелательны. Я полностью сменила образ. Приглашала на программу крупных ученых, политологов… Всегда старалась балансировать на грани. Когда начинало пахнуть тухлятинкой, делала что-то новое. Сама писала сценарии. Передачу смотрели и ученые, и бабушки с внучатами. Утром вставала и садилась за компьютер. Всегда иду напролом, только вперед по вектору, который сама же и выстроила. У меня есть много проектов, поэтому мечтала свалить с ТВ! Предпочитаю в этой жизни ни к чему не привязываться. Мне нравится аналитика. Когда в чем-то полностью реализую себя, то смело шагаю в неожиданную сторону…
Хотелось бы задать чисто «бабий» вопрос. Как такая свободолюбивая персона выскочила замуж? Это правда, что своего первого мужа-ученого вы нашли у винного магазина?
Я познакомилась с ним в Ленинграде, еще в советские времена. Не знаю, зачем было студенту-математику Гамбургского университета приезжать на курсы русского языка. Да, мы встретились в винном магазине на Петроградской стороне, напротив стрелки Васильевского острова. Рядом с магазином была «шестерка» - общага для иностранцев. Мы с однокурсниками решили обмыть стипендию. Очередь в магазин была нескончаемой. Мы приткнулись к знакомому мальчику с польского отделения. А с ним стояли два немца. Вот так и познакомились. Мой немецкий кавалер стал часто приезжать на курсы. А я ездила к нему. Романтический период быстро закончился. Поженились мы после окончания университета, в 1990 году. Подали документы в гамбургский загс. Ждать надо было год. Жених дописывал диплом, а я занималась в Германии журналистикой, моталась по разным городам. Потом выстроили брак-партнерство. В первую очередь были близкими друзьями. В Германии я жить не хочу, за границей безумно скучно. А муж был очень привязан к двум капризным, эгоистичным и взбалмошным дамам - ко мне и собачке Дусе. Потом мы стали видеться все реже, каждый занят своим делом. Материально я была независима, сама помогала родным. Муж помог в покупке квартиры на Фрунзенской набережной, из окон которой виден Парк культуры и отдыха имени Горького. Красота!
- Кстати, о Дуське. Пародист Александр Песков рассказывал мне, что мечтает породниться с вами через песиков йоркшир-терьеров. А Дульсинея- то - достаточно вздорная невеста. Все время на меня лает - ревнует! Как вы с ней справляетесь?
Не могу выйти из дома без охраны. Узнают сначала Дусю, а потом - меня. Эта лохматая избалованная крошка считает себя звездой. Ходила со мной по светским вечеринкам, ездила в Италию. Там мы жили на роскошных виллах аристократов.
- Мимо вас не смог пройти сам Бари Алибасов! Где ваши пути пересеклись?
С Бари у нас нежные отношения. Мы познакомились на приеме в посольстве. Он подошел ко мне и сказал: «О-о! Вот это потрясающая девица!» Нас многое сближает. В первую очередь - непристойно-буйный темперамент, склонность ко всяческим безобразиям и беспределу. Я просто обожаю Алибасова! И это взаимно… Барик - потрясающий мужик! Я выскочила бы за него замуж, но двое зверюг в одной клетке - многовато, мы с ним - монстрюги! Даже хотели родить «квазимонстра»…
- Вы дружите с талантливым ученым и замечательным человеком Сергеем Капицей. Значит, он - тоже хулиган?
Мы все выросли на передаче «Очевидное-невероятное». Высокая наука! В личных отношениях меня поражает фантастическая внутренняя мощь Сергея Петровича. Он - настоящий «монстр» в энергетическом плане. При этом максимально мобилен, подвижен, способен на любые скачки-прыжки и выходки. Развеселый, чудесный человек! Из моих окон через речку виден его академический дом на Ленинском проспекте. Он пришел ко мне на новоселье и сказал: «Во, отлично, теперь не надо ездить пьяным за рулем. Можно пройти через Нескучный сад, перейти стеклянный мостик и оказаться у тебя!». В этом саду мы открыли сезон, распив бутылочку красного винца. Мы с Капицей - странная парочка, два клоуна - «Шерочка с Машерочкой». Как-то идем по Старому Арбату к приятелю. Представьте себе такую картину. Впереди вышагивает экстравагантная девушка Конеген, за ней - Сергей Петрович, у которого в одной руке - авоська, из которой торчит пара бутылок водки, а в другой он тащит мой самокат. При виде такого зрелища вся жизнь на Арбате замерла. Народ был в шоке! Кто-то заорал: «Смотрите, «Очевидное-невероятное» идет!». Я рада, что по свету бродят «белые вороны», похожие на меня, благодаря которым моя жизнь оригинальна и весела!